Это, конечно, песня о встречном и способ обелить низовую коррупционную активность. Как пресловутый тоталитаризм был "живым творчеством масс", проникшихся идеями учёта и контроля, так и нынешняя российская коррупция компенсирует невозможность политического участия, а вместе с ним и невозможность на что бы то ни было влиять.
Коррупция и в самом деле становится благом в обществе, в котором прекратили работать (а точнее были остановлены) машины солидарности и механизмы гражданской ответственности. Более того, коррупция благо лишь в том случае, если все остальные атрибуты социального существования поставлены под вопрос как страшное зло. То есть коррупция - способ воспринять как зло ту же самую социальную солидарность, придумав ей "единственно правильный" и "естественный" заменитель в виде коррупционных схем коммуникации.
Помимо этого, коррупция является реакцией на юридическую формализацию жизни, обернувшейся презумпцией виновности для каждого. Чем больше регламентаций, тем больше шансов стать (или показаться ) преступником. Коррупция - способ уйти от правовых регламентов. Однако этот уход - чистая иллюзия, поскольку таким образом только усиливаются административные структуры, скрывающиеся за фасадом детализированной системы права, внутри типов поведения, соотносящихся с универсальным кодексом.
Таким образом, зло коррупции сводится к двум пунктам. Во-первых, коррупция порочит солидарность и другие атрибуты социального блага, стремясь выступить их более доступным и эффективным заменителем. Во-вторых, коррупция создаёт видимость избавления от регламентаций, не только расширяя их действие (которое становится всё более "неформальным"), но и делая право ширмой для административной власти, превращающегося в коллективного монарха с неограниченными возможностями.
