Приехал экскурсовод, мужчина лет пятидесяти, выглядящий, как сельский учитель. Рассказывал он скучно, было впечатление, что он отвечает урок. И только когда его отвлекаешь вопросами, он отступал от занудного рассказа и рассказывал, что-то действительно интересное.
Тепло, солнце. Голубые купола мавзолеев и такая же бирюзовая и голубая лепнина, и роспись стен.
- Когда поднимаетесь вверх нужно посчитать количество ступеней, - рассказывает экскурсовод, - И когда пойдете вниз тоже, если количество совпадает, значит, вы не грешник, - улыбается он.
У меня получилось сорок и вверх и вниз.
Резные двери. Я касаюсь руками завитков растений, которые вырезал художник.
Все мавзолеи в комплексе разные. Всего сорок четыре здания, которые делали разные мастера, их имена выписаны в узоры.
- Теперь мастерская бумаги, - и экскурсовод везет в пригород города.
Маленький домик, с садом, речкой. Вокруг растут небольшие тутовые деревья, из которых и делают бумагу.
Молодой человек проводит по мастерской, показывая все этапы.
- Вот тут снимают кору, а потом счищают светло-зеленые волокна, - рассказывает парень, - Потом эти волокна варят в огромном котле, около трех часов, пока они не становятся мягкими. Затем сваренную кашицу мнут деревянными «журавлями», которые поднимаются и опускаются за счет воды, - продолжает молодой человек, и показывая деревянной устройство похожее на мельницу, - Размятую кашицу размешивают с водой, и вот после этого чуть мутную воду заливают ровным слоем в мелкое сито, сливают лишнюю воду и выкладывают еще мокрый лист на ткань. Затем проложенные тканью листы кладут под пресс, на несколько дней. И вот что получается, - парень протянул мне светло желтый лист, с чуть заметными волокнами, - Теперь агатом или ракушкой бумагу полируют, - он провел камнем по бумаге. Она стала гладкой и блестящей.
Теперь я обладательница четырех листов, которые хранятся больше ста лет.
Во двор мастерской вышел брат нашего рассказчика и стал показывать, как можно гуашью и бумагой сделать разводы.
- Я знаю этот способ, - улыбнулась я и начала рассказывать, как это делать.
Молодой человек заулыбался, слушая меня.
- Хотите попробовать? – предложил он мне, протягивая кисточку.
- Нее.
- А теперь в ткатскую мастерскую, - продолжает экскурсовод, показывая дорогу.
Женщины сидели на корточках перед станками и завязывали цветные узелки.
- Ковер могут делать от трех до пятнадцати лет, а не которые еще дольше, - рассказывала девушка. Она присела к мастерицам и показала, как все это делается. Шелковые ковры. Они были настолько красивыми, что по ним было жалко ходить.
- Вы ходите, ходите, - улыбаясь, говорила она, - Коврам это нужно, ниточки еще сильнее путаются.
Подали чай, а девушка продолжала показывать ковры и рассказывать, как готовят краски из гранатовых корок и других трав.
Затем была дорога в Бухару, ночь и на утро, позавтракав я, гуляла по Бухаре.
Молодая девушка Осло, начала свою экскурсию.
- Это самое старое и действующее Медресе, - показывала она на здание, - 114 келий, где и сейчас живут и учатся только мальчики.
В резные окна было видно, как во дворе играют мальчики.
Мы переходили от одной мечете к другой. Я разглядывала лепнину, голубую и бирюзовую мазайку стен. Посередине двора росло дерево, в тени которого сидели и отдыхали старики.
Потом был рынок, так называемы четыре купола. Купол шляпников, купол книжников, купол шелковых тканей.
Девушка, рассказывала, рассказывала. Иногда мы останавливались и пили чай в чайных домах.
Под конец своего рассказа, она привела нас в мастерскую, где здоровый мужчина, сняв ботинки, сидел за станком, и ткал разноцветную шелковую тканью
- Этим всегда занимались мужчины, - рассказывал он, нажимая ногами на деревянные клавиши, было впечатление, что он играет на органе.
- Как же красиво, - я разглядывала ткань и с любопытством смотрела за его работой.
Бухара интересней и красивей чем Самарканд. Старые дома, выглядывающие голубые купола мечетей.
Осло столько рассказала, что в конце у меня была просто каша в голове, от имен, названий.
А сейчас я пойду есть супчик и гулять по вечерней Бухаре.
