Перешагнув порог мастерской народного художника Сабира Рахметова, попадаешь в мир удивительных вещей. Эта россыпь, первые несколько минут, просто не дает сосредоточиться. Потому что ты переводишь взгляд с предмета на предмет и возникают и возникают вопросы: «Почему? Откуда? Кто это? Для чего?
Полки в мастерской заставлены антикварной узбекской посудой. Мы долго силимся вспомнить, как называется тот или иной предмет. Множество книг, журналов, каталогов, фотографий родных, друзей и коллег по цеху. Мелкая скульптура, занятные вещицы совкового периода, куски рога, камня и дерева, странные черепа животных. По каждому предмету в этой мастерской можно с легкостью составить пару тысяч коротких рассказов.
- Все эти предметы… Почему? – спрашиваем мы.
- Это для натюрмортов, - улыбается Сабир-ака. - Когда вижу любую интересную вещь, хочется её рисовать. Вот и собралось…
Вот теперь понятно!
Значит эти ветки хлопка в вазе-трубочке и советский проигрыватель, когда-то уже были элементами композиции.
В мастерской много моих любимых тыкв – Томоша ковук.
Некоторые стали просто украшением, другие несли прикладную нагрузку. Вот, например, эта тыква стала вазой для пышных игольчатых веток горного миндаля.
- А вы знаете, что в старину, при помощи такой тыквы лечились? – спрашивает нас Турсунали Кузиев.
Тут стоит просто замереть в ожидании, потому что если наш главный художник страны включается в разговор, это значит, что последует уникальная история. И она последовала…
- Вы же знаете, что в таких тыквах хранили воду и молоко? И что они в этих тыквах не портились? Знаете. А еще в них готовили лекарство. Прямо в этих тыквах заквашивали катык – кислое молоко. Заквашенный в тыкве катык обладал чудесными свойствами, и излечивал от многих болезней.
Ну с рецептом приготовления катыка мы с вами справились ранее, осталось только большую тыкву томоша ковук найти.
Все-таки художник, художник во всем. Такую подставку под телевизионный пульт я видела впервые: одноногий пианинный стульчик держал, как атлант, огромный кусок камня, слоистого сланца в причудливых сине-желтых разводах. В ложбинке на камне вполне уютно устроился сам пульт.
На старом выцветшем сюзане – дойра и цветастая тюбетейка. Дойра – национальный узбекский ударный инструмент(по сути бубен), на котором играют знаменитое «тум-тум-балякка-тум» . Зачем они, мы уже не спрашивали. И так понятно: и красиво, и стильно, и предмет для натюрморта, а будет скучно, можно одеть тюбетейку и «потумбалякатумить»
Сразу грусть-тоску развеет
На перегородке шкафа мы заметили гроздь красивых ровных початков сухой кукурузы.
- Это что-то означает? – спрашиваем мы, в надежде услышать историю про некоторые магические вещи.
- Был в области, там собирали кукурузу. И такая она была красивая, что сорвал несколько початков, привез и в мастерской повесил. Такой вот смысл, что очень красиво. – смеется Сабир-ака
Вот теперь мне нужно срочно найти зрелые кукурузные початки. Потому что на моей светло-желтой кухне без такой жёлтой грозди просто невозможно!
Керамический ляган на стене притягивал меня. Это классическая старая хорезмская школа. Более аутентичного узора, сочетания цветов и особой формы бортиков не бывает.
Заметив, что я уже в который раз разглядываю ляган, Сабир-ака подошел, и подтвердил что это действительно старая хорезмская школа.
- Это особый ляган, - говорит Сабир-ака, - это ляган Рузы Чариева. Мы дружили. После его смерти я попросил жену отдать мне этот ляган. Это теперь память о нем.
Рузы Чариев знаменитый узбекский художник. Имя его столь много значит для наших художников, что парой строк этого не объяснить.
Вдруг я замечаю один из своих любимых предметов кухонного обихода:
- А зачем здесь нож, которым картошку и морковку для шурпы режут? – спрашиваю я.
- Работая маслом, иногда нужно придать объём и фактуру слою. Вот этим ножом это и делаю, – абсолютно серьезно объясняет Сабир-ака.
А потом был настоящий подарок судьбы. В узбекской кухне есть разновидности сухих лепешек, которые выпекают при невысоких температурах, уложив на деревянный ляган. У Сабира Рахметова в мастерской два таких старинных лягана изумительной формы, выделки и качества дерева.
Турсунали-ака обещал объяснить, где в Узбекистане до сих пор делают такие ляганы. Просто название места и области мне ничего не говорило. Так что есть надежда.
В мастерской Сабира Рахметова жило еще много чудесных вещей, но так много за один раз сердце вместить было не в силах.
Время шло, и Сабир-ака предложил нам устроить праздник самой вкусной самсы.
- Как хотите? Сюда попросим привезти, или поедем прямо туда, где её готовят, в чайхану?- спросил Сабир-ака
Предаваться самсовому пиру в стенах удивительной мастерской показалось святотатством и мы решили ехать в чайхану неподалеку.
Так что продолжение про Чайхану на Северном Алмазаре, Ковок сомсу и родовитого пловчи скоро последует…