Я заметила ее еще из окна подъезжающего к остановке автобуса. У нее было очень скорбное выражение лица, и я подумала, что она, верно, идет из собора, который прятался в конце улицы.
Она села напротив меня, спиной к движению, и сразу же начала громко сетовать, что ей мешает дышать чей-то запах сигарет изо рта.
-- А ты, наверно, не знаешь даже, что такое курить, - обратилась она ко мне. Я потупилась, потому что за жизнь выкурила, должно быть, несколько пачек сигарет, и почувствовала, как под пальто непроизвольно напрягся пресс, что случается всегда, когда грядет что-то неизбежно-неприятное.
-- А глаза у тебя не зеленые, скорее оливковые.--Продолжала она.-- Ты едешь на работу? -- Я действительно туда ехала. Впрочем, по портфелю с документами у меня в руках догадаться об этом было нетрудно. -- Зачем работать таким маленьким как ты, не понимаю. Она смотрела прямо на меня и улыбалась. Глаза ее тоже были зелеными, даже в желтизну. Морщинки симпатично устроились по бокам ее улыбающихся губ. От нее сильно веяло водочным перегаром, и я чуть отвернулась, некстати вспомнив о всех болезнях, которые передаются по воздуху.
Женщина-кондуктор на слоновьих болезненных ногах, покачиваясь, оглядела странную особу (в ее руках не было талончика, вряд ли у нее вообще были деньги), и произнесла "хорошо" , проплывая дальше, в глубину ветхой, пропахшей бензином гармошки.
-- А у меня кошка родила котят. Я назвала ее Мариулой, она сейчас такая толстая. Как тебе это имя? -- Она продолжала бесцеремонно и просто беседовать со мной, точно мы были друзьями, случайно встретившимися в автобусе. Я сделала неопределенный пасс руками, мол, хорошее имя.
-- Не нравится? слишком сложное? -- неправильно поняла мой жест она.
Я решила не отвечать ей.
Женщина, сидящая напротив, через проход, тронула меня за рукав:"Там впереди есть свободное место". "Спасибо", улыбнулась я, но с места не сдвинулась.
Во-первых, мне нужно было скоро выходить, а еще я не хотела пересаживаться на глазах пассажиров, глупо, но мне казалось -- они подумают, что я спасовала.Женщина не казалась мне агрессивной или опасной, она не проявляла желания прикоснуться ко мне, как иные городские сумасшедшие. Также я немного боялась, что она последует к другому месту за мной.
-- Я -- киевская ведьма! -- вдруг огласила салон она, не переставая улыбаться во весь рот.И я желаю тебе счастья. Автобус медленно протащился полукругом за угол, где две елочки обозначали остановку.
Краем уха я услышала, как женщина-советчица раздраженно-непонимающе говорит своей спутнице у окна что-то вроде: "ну есть же место, отчего она не пересаживается?".
-- И вам того же,-- сказала я киевской ведьме, уже шаря ногой, чтобы спуститься с высокого автобусного сидения.
-- Нет-нет, ты не поняла. -- быстро возразила она, к счастью, не пытаясь удержать меня, когда я пошла к выходу и стала против двери, у нее за спиной. Она продолжала говорить, повернувшись вполоборота, и казалось, что она обращается теперь к невидимому собеседнику на пустующем кресле рядом с собой. -- Я хочу подарить тебе благословение, ведь ты этого заслуживаешь. Автобус досадно застрял, не доползя метров десять до остановки. Я почувствовала, как воздух в салоне сгущается от неловкости. Культурное глядение вникуда грубо нарушалось этой странной женщиной.
-- Я бы с радостью подарила тебе свое благословение, как я это делала на Святой Горе. Сделав последний мучительный рывой, автобус плавно догудел до остановки, с облегчением готовый разрешиться людьми. Я поспешно спрыгнула с подножки на гранитную бровку. Я упустила свой шанс, глупо пронеслось в голове.