Как художник, Бернини сформировался под влиянием искушенной и виртуозной техники позднего маньеризма, античности, великих мастеров чинквеченто, классицизма, вызывающего в памяти Аннибале. Его изощренная техника чарует, он тщательно отделывает поверхность мрамора, балансируя между реальностью и воображением. Он способен создать в архитектуре открытые, солнечные, продуваемые ветрами пространства, в скульптуре мягкость шелка, теплоту тела, трепетность волос, шелест листьев. При этом он не скрывет, что мрамор это мрамор, а не шелк, плоть, волосы или листья. Намеренно создавая впечатление реальности, он вместе с тем убивает к ней интерес.
Если Бернини превосходно имитирует природу, то только затем, чтобы показать, что природа не есть нечто, не подвластное воле человека, он не превозносит ее, а разрушает. И в самом деле, когда под превосходной имитацией природы ищут природу, то находят лишь миф, поэтическое воскрешение ценности, которой обладала, но которую утратила природа.
